Вольные Ветры

Меж небом и землей пленительный аккорд - Созвучие мечты и жизни нашей, И всех кто в мир влюблен, влечет аэропорт Взлететь опять повыше и подальше.

Опять зовут другие города, Опять крылами машут самолеты... Аэропорт! Я знаю6 что сюда всегда Встречать меня придет любимый кто-то.

Синоптики подчас меняют тишь да гладь На грозы домодедовскою ночью. Здесь время учит нас и ждать, и догонять, И не ворчать на злые многоточья. В полете, как нигде, от звезд в пяти шагах, В успех и в чудо больше верят люди. Пускай на высоте в беспечных облаках, Нас небо голубое приголубит. Касания чудес не стоит нам жалеть, Душа спешит за новой благодатью. Спускаемся с небес к родной своей земле В любимых наших теплые объятья.

По-над реками синими, за туманами далеко, Там живут ветры сильные над курганами высоко. По лугам расстилаются росы белые, божий дар. На заре разливается алый край земли, как пожар. Сто дорог, сто путей пройти суждено, мой друг, нам с тобой. На рассвете в лугах найти волю вольную и покой. В спелой ржи искупаются наша долюшка и любовь. Пусть в реке отражаются облака - и сближаются вновь и вновь, вновь и вновь.

Я от себя тебя освобождаю! Зачем, скажи, тебе любовь моя? Любимый мой, тебя я покидаю, Мой путь лежит в далекие края. Там Арно поутру сверкают воды В оправе гордых башен и мостов Средь чистой зачарованной природы, Средь золота этрусков и цветов. Оливковых садов седые склоны, Лесов сосновых мягкая земля, Курчавость виноградников зеленых И радостных подсолнухов поля. Тосканское вино тоску из сердца Прогонит сквозь столетья напролет, И тень Великолепного Лоренцо На площади Сеньории мелькнет. И строгий восьмигранный Баптистерий Раскроет, будто райские ворота, Свои литые бронзовые двери И позовет под колокольню Джотто. По плитам полустертых тротуаров, В огнях полупрозрачных фонарей Пройду по переулкам тихим, старым Под сенью гулких лоджий, галерей. Там месяц молодой над Санта-Кроче Зазолотится на исходе дня, И в синеве средь бездны звезд полночных Одной звезды не хватит мне - тебя.

Дождись меня, море, и молча поверь: в сомненьях и ссорах - причины потерь. Звериные раны - апрелем лечу, на крыльях Икара к тебе прилечу. Светлеет душа под созвездьями слов и жить не боится, вдыхая любовь. Лишь вольному - воля, рассвет и прибой! Высокая доля - быть только собой.

В эту ночь меня никто не встретил, Даже тот, кто встретить мог меня… Был вокзал Московский свеж и светел, Радостью встречающих дразня. Я одна была на целом свете, Никого на свете не виня…

О, ветры Петербурга молодого! Мне дорог благородный ваш порыв, Я к вам навстречу вырваться готова, Чтобы в своей любви признаться снова, Окно своей души для вас открыв. Мне нет нужды решать, кто будет выше: Москва иль Петербург - не нам судить. Летят мои ветра, ласкают крыши, Свободный их мотив повсюду слышен, Зовущий честь и вольность сохранить. Давно пришлось сродниться двум столицам. Удел высоких душ, судьбы печать - Российскими ветрами вдохновиться, В Москве первопрестольной народиться, А в Питере навеки умирать. К чему судьбе высказывать упреки? Печальной неизвестности пример - Пророков недописанные строки... Лишь ветрам знать дано, какие сроки Отмеривал небес секундомер. Я в Питер ради ветров приезжала И ради перламутровых ночей. Москву я Петербургом продолжала В мечтах своих, вздыхала - не дышала, Когда училась жить и быть - ничьей. А ветры у Московского встречали Меня, как будто давнюю любовь, И в поисках меня сопровождали, И уносили ввысь, в такие дали! И дули, обновляя плоть и кровь. Один - в лицо, готовя к испытаньям, Другой, помощник, все вперед толкал, А третий мне нашептывал признанья, Шутил и звал на новые свиданья Да, как проказник, юбкою играл И нежно теребил мою прическу, И вальсом над Фонтанкою кружил… А был еще один - он бередил И гнул меня, как тонкую березку, И я держалась из последних сил... В лиловый шарф до носа завернувшись, По Невскому брела, с ветрами в ногу, И просыпалась вновь, в Москву вернувшись, Себе самой и миру улыбнувшись, Благословляя ветры и дорогу.

Мариян Шейховой

Над скалами ветры плачут О тех, кто сошёл с дороги. И птицы кричат иначе Скорбящим об эпилоге. Смерть жалит больней, чем кража, И родину - совесть душит. Над дымкой руин пейзажа Сыновние реют души. Орлиной тоской в высотах В просвет между туч и тьмы Звенит на нежнейших нотах Душа Парту Патимы. * Парту Патима – дагестанская Жанна д’Арк

Там незабвенная полынь, Там ускользают вниз ступени, Молочной шали там теплынь И дуновенье светотени... Воспоминаний кружева, Ухода горестного пепел... И драгоценности-слова, И пустоты звенящей трепет.

........Вальдемоса - это сон о любви. /Из туристического справочника/

б а л л а д а Всему приходит в жизни свой черед. Когда-нибудь найдемся в Вальдемосе. Я верю, это вновь произойдет, И поздняя – обрадуется осень С порывами разорванных ветров, Размытыми дорогами, скитаньем, Гирляндами сгорающих мостов, С коварством и людским непониманьем, Неведеньем большой чужой судьбы Последующей славой мировою. Хранит доселе эхо той молвы Часовня с бирюзовой головою. Заброшенный монашеский приют, Хранимый Богом от безумий бурных, Упрятал вглубь историю свою О двух влюбленных гениях ноктюрнов. Как радовались счастью вместе быть, Как любовались видами деревни, Как удалось всем сердцем возлюбить Сей угол, Богом избранный и древний. Наигрывал ли кто из скрипачей Мелодии народные на скрипке, В сияньи многочисленных свечей Мерцали благодарно их улыбкки. Их келью Дух Святой не покидал. С любовью неразлучно вдохновенье! Он псевдоним мужской не называл, А звал её Авророй в восхожденьи. Лишь искренняя чистая любовь Рождает удивительные строки И дарит вкус романов вновь и вновь Читателям взыскательным и строгим. Лишь любящего сердца тишина Небесные дает услышать звуки, И до сих пор печалится луна О сказочных мелодиях в округе. Случилась ночь с жестокою грозой. Он ждал своей любимой возвращенья, Витала смерть над горною грядой, Усиливая кашель и мученья. Прощался он со всем, чем дорожил, Ползла беда из всех щелей без пакли. Он всю печаль души своей вложил В дождя одну единственную «Каплю». Она потом напишет, как во сне, О том, что было после в этом доме, О соли на простуженном стекле, О нотах слёз в его больном альбоме. Страданья небом посланы не зря - Для вещего духовного свеченья! Следы их чувств в мелодиях парят Над снежностью миндального цветенья. Вне судеб и событий, вне времён! Исчерпана история земная. Нашли свою любовь она и он, И вместе - навсегда. Я это знаю.

Ужели жизнь спокойная в глуши, Где пышные не мчатся колесницы, Скучнее жизни бешеных столиц? Роберт Бернс

Чем дальше от сует - душе светлее, И звезды ярче светят с высоты Вдали от мегаполисов… Милее Родные деревенские черты. Сойдешь с ума от бешеного ритма, От тысячи надменных колесниц... Здесь в спешке не читается молитва, В толпе не различишь знакомых лиц. В глуши такого шума не услышишь, И потому она зовется «глушь». Чем дальше от столиц, тем легче дышишь, И скуки нет для просветленных душ. Бегу от городов в края лесные И кланяюсь ромашкам на лугу… Москва и Петербург, мои родные! Я вас люблю, но больше - не могу.

Я вновь благословляю землю эту. Лечу на крыльях через семь морей И все сильней люблю мою планету! Со звонами кремлей, монастырей Лечу над вышиной тосканских пиний, Над сенью константиновских берез, Над сеткой петербургских строгих линий… Куда Господь нас, грешных, не занес? Под стены самого Иершалаима! В предгория Кавказского хребта! Я Суздаль пролетала нынче мимо… Какая ж на планете красота! Под липами Царицынского парка Пора бы приземлиться, но – никак… Шасси не выпускает счастья птица, Ей снова из-за моря подан знак.

«Праздник, который всегда с тобой» Э.Хемингуэй

Все было – как в сказке, как в танце, Как в песне среди кутерьмы… Мы оба с тобой - иностранцы В гостях у французской зимы. На сути поспешных решений Не скажется ветхий ярлык, В узорах душевных сближений Рождается общий язык. Фонтана Невинных мерцанье Под бред часовых поясов… Назначь мне, любимый, свиданье, Без всяких минут и часов. Заряд от роденова чуда, Манящего в Оранжери - Сто семь поцелуев у пруда В пустынном саду Тюильри. А помнишь, как мы заблудились, Попали без карты впросак? Как будто для нас распустились Подснежники в сквере Сен-Жак. Как было легко и беспечно Бродить по следам Амели!.. Монмартр покоряет навечно, Коль с ним вы роман завели. А помнишь Уайльда надгробье, Любовных записок дурман? А Эйфелево изголовье И утренний сонный туман? И в фирменной дымке лиловой Парижа прощальный аккорд - Со мной, как с хорошей знакомой, Вальсирует площадь Конкорд. Пусть нам предстоит расставанье! Судьбу – нам самим сочинять. Свиданье сотрет расстоянье, Все будет, как в сказке опять. Я верю: мы встретимся скоро, Как звезды не вертят судьбой… Париж – это праздник, который Всегда остается с тобой…

В старом замке над спящим заливом Догорали вчерашние свечи, Притаились под башней оливы, Вспоминая загадочный вечер. Чьи-то вздохи в потемках, шептанье И цикад бесконечное бденье, Странной птицы к утру щебетанье Стали поводом для пробужденья. Тихо таяло звездное небо, Время мерно катилось от лета, Превращаясь в разгаданный ребус В аромате лимонного цвета. Воздух плыл, удивительно тонок, Над волной голубого опала, И из марева моря спросонок Сицилийское солнце вставало.

Всей жизнью познаю свою нездешность И повсеместность… Знать бы: я - твоя! Стеченье обстоятельств, тьмы кромешность И звездный свет, в котором - ты и я… Рассыпаться бы мне на лепесточки, Разбиться бы на мелкие кусочки, В песок и пыль веков, разлиться в нежность, В морскую безнадежность и безбрежность И в целое собраться в одночасье, И в сердце поселить простое счастье - Выныриванье из небытия, Из прошлого земного жития… Смогу ли вновь в восторг любви поверить? Две уточки вдогонку... Что за бред? Я навсегда закрою в пропасть двери, С души стирая след от многих лет. Я не могу в безверии тонуть, Я не умею быть ничьей женою, Я, видимо, прошла мой прежний путь, И новый расстелился предо мною, Как скатерть, да с причудливой каймою… В чем города игрушечного суть, Зависшего над пепельной кальдерой Чудесной перламутровой химерой? Под внешней красотой таится жуть, Лишь лава - под ногою, под рукою, Обломком затонувшего покоя - Объятия судьбы не разомкнуть. На чем благополучие стоит? Что море проглотило, как гранит? Не скажет никому. Ни сном, ни духом Не выдаст тайну. У старух проруха Бывает иногда, но не про это. Про это - ни ответа, ни привета… Волна в ночи намек прошелестит Нечаянно… И мы молчим с тобою, И выцвели давнишние обои Из детства моего, где сотни строчек, Начертанных болезненным пером, Могли б сказать, но не разборчив почерк. Стихами наполнялся старый дом… Богатство иероглифов и точек Сплелось в венок логических цепочек, Чтоб как-то что-то выяснить потом. Но легче от ума не станет бабе! Лиловый надо выстирать костюм, Японский подарить себе парфюм И в новом, свежеизбранном масштабе К самой себе захаживать почаще. Не стоит через силу есть изюм Или халву. Ты любишь - слаще. В любви мы все мудрее и добрей. Очарованье маленьких дверей, Ведущих в синеву небес и моря! Открытью сердца трепетного вторя, Забудем расшифровки словарей. Лишь мы - и неземная красота, Лишь чувства высота и полнота! Сберег огонь богов сынок Фемиды! Сияет пресвятая нагота, А вместо обгоревшего креста - Монисты из осколков Атлантиды.

Душой благословляю осень эту! лечу на крыльях через семь морей, и все сильней люблю мою планету со звонами кремлей, монастырей... Лечу над вышиной тосканских пиний, над сенью константиновских берез над сеткой петербургских влажных линий... Куда мой рок теперь меня занес? Под стены самого Иершалаима! В предгория Кавказского хребта! Я Суздаль пролетала нынче мимо... Какая же над миром красота! Под липами Царицынского парка пора бы приземлиться, но – никак шасси не выпускает счастья птица... Какой-то из Китая подан знак...

Пусть будет по-мужски: во всю-то ширь! во весь размах - звериный, рыбий, птичий! Уходишь вглубь шаманскую, не хнычешь, всем организмом вспарываешь страхи... Делись тоской вселенской - Бога тырь! и с техникой кончай пустые драки, коль золотом накормлены собаки... Цепляет подсознанье Алатырь и снов полярных светлая хозяйка - куваевская розовая чайка * Олег Куваев – замечательный писатель, геолог